Сидней
Мы прилетели двадцать восьмого.
Ещё через иллюминаторы неудобного и опостылевшего за 15 часов полёта эйрбаса 340 было видно нырнувшее за вытянутый горизонт Солнце.
Ещё австралийский таможенник прицепился за мои два блока сигарет, так что пришлось при свидетелях переложить один тебе в сумку, чтоб всё по правилам было.
По правилам…
На шатлбасе до Кингс Кросс, Виктория стрит. Самое сердце весёлого района…
Быстро в ближайший ботл шоп.
На выбор 3 бутылки вина — самого дешёвого, как сейчас помню — по 7.99 сортов Савиньон и одну Шираз с западных виноградников и на всякий случай маленькую Джек Дениалз.
Удивительная безвкусица и шаблонность местных девушек: крашенные и не крашенные блондинки, чёрные декольтированные платья из какого-то магазина секонд хэнда или нечто с сумашедшим блеском, подозрение падает на люрекс.
Молодые люди в большинстве в галстуках селёдках и узких джинсах отдающих Дольче и Габбаной с бутылкой пива в руке.
Очереди в клубы. Компании в ресторанах.
Свободных мест нет.
Найти пропитание можно только в Макдональдсе… Но весело.
Могу только посоветовать этот район субботним вечером.
А вообще Сидней небольшой город — центральную часть можно обойти и запечатлеть всё заслуживающее внимания и являющимся маст си за пару часов…
— Так что, выходит что мы существуем сейчас с тобой в двух местах сразу? В Сиднее, задрав голову рассматривающие белоснежный лайнер Милениум и на Самоа, едущие по шоссе на рентованном Хундае. Двадцать девятого марта в 10 часов утра. Это просто смешно, вернее не смешно.
— Да, всё именно так. Во всём виновата линия перемены дат. В Сиднее сейчас тридцатое, а здесь только двадцать девятое.
— Теперь я понимаю. Жаль, что на обратном пути этот бонусный день жизни сгорит… Часики не обмануть.
Написано Винским собственноручно на борту лайнера компании Pacific Blue на маршруте Сидней — Апиа
….влажный песок просачивался сквозь пальцы ног массируя окончания пальцев.
-Как дерьмо,- вспомнил я классическую схему передачи ощущений такого рода.
Влажный полумрак скрадывал чёткость линий, позволяя лишь домысливать силуэты….
На сумрачном пляжном пространстве впереди возник силуэт строения.
Странно, но подходы к нему были ограничены витееватым забором из… разнокалиберных фрамуг.
Примеряя на себя одну из форточек (то есть оценивая свою ширину плеч и диагональ
окной рамы в заборном пространстве, я помог девушке » с той стороны» преодолеть ограждение открыв одно из подходящих по размеру окон.
Не получится. Слишком мелко. Слишком узко.
Что влекло меня на ту сторону?
Голод.
Я ощущал присутствие еды по ту сторону забора.
Но против ограничений на ручную кладь не попрёшь: 50х60х50… Прямого хода нет. Придётся идтить в обход.
Солнце встало. Припекает. Влажный песок превращается в манную крупу. Прохожу ряд шезлонгов. Кто-то касается моей ноги. Останавливаюсь.
О, да это Зеленина. Рядом Андрюха Мериал.
-Вы что тут делаете? — этот вопрос глохнет в сознании так и не родившись из глубины гортани: а собствено почему вопрошаю —
люди путешествуют и тебя об этом не спрашивают…
Вместо этого говорю:
-Привет! А кто ещё из наших здесь?
-Здорова Серёга! Наших много: Фани, Мантула, Ти, Тинаму, а ещё сегодня Сабай прилетел, но был сильно пьян и его забрала миграционная полиция.
Да, народу много. А по какому поводу собрались? Но это скорее риторический вопрос чем практический.
Голод.
Голод медленно сжирает остатки терпения и цивилизованности.
Мой путь к строению, с неясным контуром в серых утренних сумерках был инициированным этим древним и всепоглощающим чувством. Чувством голода.
Да, я иду дальше, махнув знакомым рукой — удивлён ли я что их в таком количестве занесло в Австралию? К тому же в то же место где сейчас нахожусь я?
Не задаюсь более вопросами: сегодня съёмочный день. В руках у меня диалоговая лоция. Передо мною барокамера цвета хаки, где снимается сегодняшняя сцена признания в любви.
Я сужу об этом по схваченному быстрым взглядом диалогу.
Опять мура про любовь… Ну чтож… приступим: я держу в руках тарелку с Эфейлевой башней нанизанных на друг на друга окорочков куропаток.
Ломаю конструкцию, отправляя в рот нежное мясо.
Перехватываю взгляд карих глаз молодой девушки из первых рядов фанаток, рвущихся к месту съёмок через живое оцепление.
Мгновенно в голове проносятся воспоминания прошлой ночи.
А в это самое время моя партнёрша — моя жена по фильму — сжигает меня своим взглядом.
-Дорогая, что с тобой?
-Винский, ты когда нибудь задумывался о том, что чувствует женщина находящаяся с тобой рядом?
Не успеваю даже подумать о том что ответить на это. Хотя в первое же мгновение мне непонятно почему стыдно и я краснею…
Полицейская сирена прерывает действие.
Думаю: «какого черта здесь делает полиция? Вроде как всё оплачено и ПДД не нарушались».
-Австралийцы пидорасы! — это голос с небес.
Вернее это голос вне моего сна. Я понимаю, что всё что было до сирены мне приснилось, а то что сейчас: Боррачо, матерящийся в пустоту комнаты с двухъярусной кровати на которой он лежит…
Сирена доносящаяся из коридора — сработала пожарная сигнализация, так как кто-то из соседей по этажу сильно затянулся сигаретой.
Я понимаю, что мне очень хочется есть и очень хочется…
Валера пробирается сквозь ворох кинутых на пол вещей и пакетов к входной двери…
Хочется спать.
Хочется пописать.
Хочется … (вернее второе вытекает из первого и наоборот)…
А ещё голод…
Первая ночь в Сиднее после 20 часового перелёта сюда из Москвы.
После похода по Кингс Кросс среди продвинутой клубящейся молодёжи Сиднея — это показатель, так как в других местах всё скромнее.
Среди десятков продающихся женщин всех расцветок и рас, а так же имиджей.
Среди охуевшего от субботнего вечера местечка под названием город Сидней….
Ребята!
Какое же здесь свежее утро! Как Божья благодать.
Нежное прикосновение робких солнечных лучей, запах зелени и росы и ты понимаешь — вот оно — это оно — лето. Я так люблю его и оно тут.
Рядом со мной.
Тишина.
Редкие прохожие.
Солнечные лучи отражаются от кирпичной кладки домов.
Редкие машины пролетают как летучие голландцы тихо, а всё пространство занято криками какаду и летающих лисиц, пытающихся
перекричать друг друга в ботаническом саду. Редкие в этот час спортсмены в трусах и измерителями пульса на плече..
Время 7. Утро. Воскресение. Сидней.
А запах….. запах лета. Лето пришло…
Я не знаю как у вас в Москве сейчас но тут тепло.
Самолёт Пасифик Блю переносит нас в прошлое через линии часовых поясов.
Мы летим на Самоа. Летим в всепоглощающую южную ночь.
Где-то там, под нами, спит Океан…
Австралийские устрицы
….а вчера с утра проехав по поинтам Голубых гор и не фига не увидев кроме рваных клочьев тумана в деревьях и весьма сильно промокнув под дождём, вернулись в Сидней, где прошлись по сифуду начав с покупки изрядного количества устриц.
— Ты знаешь, а ведь русские гусары придумали запивать ледяным брютом устрицы, — сказал Боррачо отправляя очередного моллюска в рот и запивая это брютом Гранд Крю
— Суки они… В меня уже не лезет…
Недоеденная дюжина полетела в мусорный бак на радость чайкам.
Заканчивался день в Сиднее. Холодный и дождливый.
Впереди был жаркий и солнечный Квинслэнд.
В жопу Новый Южный Уэльс. Виват Квинсленду — самому солнечному штату!